Джим Джармуш ловит момент: почему фильмы режиссера так привлекательны
. В прокат выходит его «Пес-призрак: Путь самурая»В прокат выходит 4К-версия картины Джима Джармуша — «Пес-призрак: Путь самурая»
Джим Джармуш
29 февраля в российский прокат выходит отреставрированная 4К-версия культовой картины Джима Джармуша — «Пес-призрак: Путь самурая».
Криминальная драма рассказывает о пути наемного убийцы, который следует кодексу чести самурая. Специально к премьере кинокритик Мария Ракитина размышляет, почему так легко полюбить авторские фильмы Джима Джармуша — поэта повседневности и мастера гипнотических разговоров ни о чем.
В 1980-х Джим Джармуш вдохнул новую жизнь в американское независимое кино и заявил себя самобытным режиссером, который не прогибается под требования студий. Кинематографист воспевал красоту обыденности и разбавлял рутину отстраненными диалогами. Он всегда сторонился социальных и политических тем, но главными героями своих картин непременно видел аутсайдеров. Одноэтажную Америку показывал глазами изгоев — иностранцев, непризнанных гениев, преступников и даже вампиров.
Вот уже 44 года режиссер создает камерные шедевры о маленьких людях, в которые вплетает отсылки к литературе и классике кино. Интеллектуал, меломан, сноб и мечтатель — все это Джим Джармуш. И с ним точно стоит познакомиться.
Жить моментом
Режиссеру претит идея «американской мечты», а герои, одержимые реализацией своих амбиций, ему попросту не интересны. Режиссер часто воспевает поэзию обыденности. В минималистичной «Ночи на Земле» (1991) погружается в «маловажные моменты жизни» и рассказывает пять историй о таксистах и пассажирах. Время словно останавливается, а кинематографист завороженно наблюдает за путешествием героев-странников. За окнами такси проносятся Париж, Рим, Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Хельсинки, но Джармуша влекут не города, а разговоры в поездке.
Кадр из фильма «Ночь на Земле»
Под покровом ночи герои как будто становятся честнее и снимают маски. В Лос-Анджелесе таксистка в исполнении Вайноны Райдер ничуть не жалеет, что не стала актрисой, никуда не торопится и ни с кем не соревнуется. Девушка довольствуется тем, что имеет. В Нью-Йорке водитель-иммигрант из Дрездена меняется местами с пассажиром-афроамериканцем. Два одиночества хорошо понимают друг друга. В Париже незрячая пассажирка демонстрирует удивительную проницательность и ставит на место нетактичного водителя. В Риме неугомонный таксист решает исповедаться пассажиру-священнику и до смерти шокирует того историей о пагубной страсти к тыкве, овце, а затем и жене брата. Во время поездки по Хельсинки на первый план выводятся личные трагедии. Один из троих пьяных пассажиров рассказывает о худшем дне в своей жизни (увольнение, разбитая машина, беременность 16-летней дочери и разлад с женой), а водитель вспоминает о своем невыносимом горе.
В «Ночи на Земле» и других своих картинах Джармуш не ищет смысл жизни, а лишь запечатлевает рутину. Искусство быть здесь и сейчас режиссер усвоил из японской культуры и даосской философии. Умение наслаждаться малым и «созерцательная пассивность», у-вэй, передались многим героям Джармуша. Вспомнить хотя бы наемника из «Пса-призрака», сделавшего из поедания мороженого в парке сакральный ритуал, или водителя автобуса в «Патерсоне», сочиняющего стихи.
Кадр из фильма «Пес-призрак: Путь самурая»
В кино Джармуша герои принимают несовершенство мира и нередко достигают дзена. Для автора же создание фильмов — способ обрести гармонию. Целевая аудитория его картин — рефлексирующие интеллектуалы и снобы. Сам Джармуш не причисляет свое кино к артхаусу. «Независимое кино... Меня уже тошнит от этого слова. Я готов застрелиться, когда слышу «артхаусный». Эти слова теперь становятся ярлыками, которые наклеиваются на продукты для выгодной продажи. Я создаю свои фильмы вручную. Я их не полирую, поэтому кажется, будто они собраны в гараже. В каком-то смысле режиссура напоминает работу ремесленника», — признается Джармуш. «Ночь на Земле» он тоже «снимал на коленке».
Быть аутсайдером
«Мое место среди маргиналов. Если бы я снял фильм, который понравился бы многим людям, я бы задался вопросом, что я сделал не так», — сказал как-то раз Джармуш. Складывается ощущение, что своих аутсайдеров, неприкаянных романтиков и философствующих маргиналов режиссер писал с себя. Джармуша всегда окружали творческие личности и представители богемы, с которыми он был на одной волне. Гений неоэкспрессионизма художник Жан-Мишель Баския входил в число приятелей Джима. Саксофонист-виртуоз и самобытный художник Джон Лури блистал в картинах Джармуша «Более странно, чем в раю» (1984) и «Вне закона» (1986).
Кадр из фильма «Более странно, чем в раю»
В экранную банду аутсайдеров кинематографиста также входят легендарный бунтарь Игги Поп («Мертвец», «Кофе и сигареты»), интеллигентный панк и солист The Clash Джо Страммер («Таинственный поезд»), эксцентричный джазмен Том Уэйтс («Вне закона») и многие другие.
Кадр из фильма «Мертвец»
Среди нигилистов в фильмографии Джармуша особенно выделяются вампиры-эстеты в мелодраме «Выживут только любовники» (2013). Главные герои, кровопийцы Адам (Том Хиддлстон) и Ева (Тильда Суинтон), — романтичные снобы до мозга костей. Они путешествуют сквозь столетия, играют в шахматы, цитируют классиков, выбираются из дома исключительно по ночам и кажутся пришельцами в этом бренном мире. Ах да, еще вечные любовники называют простых смертных «зомби», а Лос-Анджелес именуют Zombie Central («столица зомби»).
Компанию вампирам в какой-то момент составляет Кристофер Марло (Джон Хёрт), драматург и современник Шекспира. Адам и Ева, подобно самому Джармушу, презирают общество потребления. Герои отдают предпочтение нетленным ценностям — любви и искусству. Пока люди воюют за нефть, пара вампиров размышляет о высоком и бесцельно блуждает по миру.
Кадр из фильма «Выживут только любовники»
Джармушу свойственна социальная и политическая отстраненность. Она же лежит в основе картины «Выживут только любовники». Режиссер не только деконструирует вампирское кино, но и говорит о судьбах неординарных творцов. В истории Адама и Евы, обреченных вечно оставаться в тени, Джармуш отразил обесценивание неординарных авторов в Голливуде. Его фильм — любовное послание всем безумцам, мечтателям и изгоям. Он заявляет: быть «другим» — это и дар, и проклятие.
Бороться со стереотипами
Сейчас черно-белый антивестерн «Мертвец» считается главным шедевром Джармуша, его визитной карточкой, а киноведы советуют начать знакомство с творчеством режиссера с этого фильма. Однако в 1995 году картину ждал провал — в Каннах и в прокате.
Дело в том, что бунтарь Джармуш бросил вызов канонам вестерна, обвинил белых американцев в культурной апроприации и напомнил им о геноциде коренного населения. Режиссер радикально переосмыслил «ковбойское кино», сделав центральным персонажем не героя-храбреца, а меланхоличного бухгалтера Уильяма Блейка (Джонни Депп).
Кадр из фильма «Мертвец»
Да и торжества правосудия в картине не случилось. Дикий Запад, где господствуют «бледнолицые», Джармуш изобразил адом на земле: люди общаются на языке насилия, истребляют тех, кто на них непохож, пожирают друг друга и упиваются властью. Бухгалтер-аутсайдер не вписывается в варварский мир и находит признание только у другого гонимого — индейского мужчины по прозвищу Никто.
«Это простая история об отношениях между двумя парнями из разных культур. Оба героя одиноки, потеряны и по разным причинам оторваны от своих культур», — охарактеризовал Джармуш картину. В поэму о двух отверженных режиссер вплел сюжет об инфернальном путешествии души в никуда. Бухгалтера Уильяма Блейка Никто принял за неупокоенного английского поэта и решил проводить в последний путь.
Режиссер отказался от стереотипной репрезентации коренного американца как помощника белого человека и превратил индейца в учителя и мудреца, за которым следовал наивный бледнолицый. Многослойного «Мертвеца» сложно отнести к определенному жанру. Его называют и философской притчей, и мистическим роуд-муви, и метафизическим вестерном. Джармуш виртуозно свергает американские традиции, но отдает дать немецкому экспрессионизму. Полюбить революционного «Мертвеца» просто — достаточно победить ригидность.
Думать о душе
Размеренные фильмы Джармуша окрестили «нетипичными роуд-муви», ведь для их героев духовный путь куда важнее физических перемещений.
В дебютной картине «Отпуск без конца» (1980) неприкаянный парень Олле слонялся по Манхэттену и разбирался в чувствах к Нью-Йорку, выбрал Париж. В альманахе «Таинственный поезд» (1989) японские тинейджеры, помешанные на Элвисе Пресли, приехали в Мемфис, чтобы постичь феномен музыканта.
В «Мертвеце» (1995) бухгалтер проходил инициацию и стремился к вечности, а в «Сломанных цветах» (2005), получивших Гран-при Каннского кинофестиваля, стареющий бонвиван (Билл Мюррей) разбирался с последствиями любвеобильности.
Кадр из фильма «Сломанные цветы»
И все же самая колоритная картина Джармуша о духовном пути — криминальная драма «Пес-призрак: Путь самурая» (1999). Режиссер соединил элементы американского гангстерского кино с самурайской культурой. Главный герой, непоколебимый наемник по прозвищу Пес-призрак (Форест Уитакер), руководствуется самурайским кодексом «Хагакурэ», согласно которому нужно всегда быть готовым к смерти.
Темнокожий киллер поначалу кажется лишенным эмпатии одиночкой, он беспрекословно подчиняется господину и безмолвно расправляется с врагами. Подобно другим героям Джармуша, Пес-призрак раскрывается в разговорах о возвышенном и насущном. С девочкой-вундеркиндом Перлин наемник обменивается литературными предпочтениями, с приятелем-мороженщиком обсуждает «бытовуху» и чудесным образом понимает его французский.
Кадр из фильма «Пес-призрак: Путь самурая»
Внутреннего катарсиса от киллера не дождешься, ведь у самурая нет цели — только путь. А вот смысл жизни он все же находит — в непринужденных беседах и созерцании. «Пес-призрак» предвосхитил небывалый интерес западных кинематографистов к японским мотивам. «Убить Билла» (2003) Тарантино — тому подтверждение.
Раскрыть магию разговоров
Фильмы Джармуша славятся «разговорами ни о чем», и, пожалуй, главный чемпион по ним — альманах «Кофе и сигареты» (2003). Фильм, вместивший 11 черно-белых новелл, режиссер сотворил из короткометражек с участием своих богемных друзей.
В центре внимания — музыканты, писатели, актеры и их оживленные и не очень беседы обо всем на свете. «Кофе и сигареты» можно назвать гидом по творчеству Джармуша. Режиссер возвел в абсолют свой фирменный стиль (бессобытийность, зарисовки из жизни, свидания в невнятных интерьерах), собрал любимых звезд на экране, но особое внимание уделил диалогам. В фильме нескончаемые кофе и сигареты — метафора бесцельного прожигания жизни и впустую потраченного времени.
Кадр из фильма «Кофе и сигареты»
Герои тратят себя на разглагольствования о мороженом с кофеином, нетрадиционной медицине, электромобиле Николы Теслы, современной музыке и злом близнеце Элвиса Пресли, чтобы забыть о собственных проблемах. Персонажи перескакивают с одной темы на другую, пока окончательно не теряют нить разговора. Людей, которые не слышат друг друга, объединяют лишь кофе и сигареты.
«Жизнь лишена сюжета», — говорил Джармуш. Мимолетные встречи героев в дешевых забегаловках легко становятся ее продолжением. В описании бытовых ситуаций режиссер достиг совершенства.
