«Химера» вышла в прокат: обзор драмы со звездой сериала «Корона»
. Итальянское прочтение мифа об Орфее и Эвридике от Аличе РорвахерФильм «Химера» вышел в российский прокат: обзор драмы со звездой «Короны»
Джош О'Коннор в фильме Аличе Рорвахер «Химера»
До российского проката 1 января добралась «Химера» — новая работа итальянки Аличе Рорвахер. Премьера состоялась на Каннском кинофестивале в мае прошлого года. Постановщица заворачивает универсальные темы о любви и смерти в мифическую обертку и рассуждает о культурном наследии.
Кинокритик Мария Ракитина — о причудливом и поэтическом кино, где сказка и реальность сплетаются воедино.
Италия, 1980-е. Молодой англичанин Артур (Джош О'Коннор), облаченный в затасканный белый костюм, возвращается на поезде в знакомые края. Он только что вышел из тюрьмы, где отбывал срок за расхищение гробниц этрусков, и, добравшись до своей скромной обители — захламленной лачуги близ стены средневекового городка, снова берется за старое.
Артур, археолог по призванию, обладает удивительным даром: нутром чувствует, где под землей скрываются древние сокровища — погребальная утварь, бронзовые фигурки, золотые украшения и величественные статуи. Держа нос по ветру и веточку лозы в руках, он безошибочно определяет местонахождение клада.
Кадр из фильма «Химера»
Чудесную способность Артура с радостью эксплуатируют его подельники — итальянские расхитители гробниц томбароли. Хитрые воришки тревожат мертвых, чтобы впоследствии разбогатеть, выгодно продав ценные артефакты. Печальный англичанин, не обремененный материальными благами, преследует иную цель. Он ищет вход в загробное царство, надеясь вновь встретиться со своей возлюбленной Беньяминой (Иле Яра Вианелло). Златоволосая девушка давно покинула мир живых и все является Артуру во снах.
Сновидческая драма «Химера» — третья по счету картина итальянской постановщицы Аличе Рорвахер, участвовавшая в конкурсной программе Каннского кинофестиваля. Воспевающие сестринство и девичество «Чудеса» удостоились Гран-при французского смотра, а мчащийся сквозь века «Счастливый Лазарь» получил приз за лучший сценарий. Не менее достойная «Химера», тоже сплетающая сказки и реальность в единый клубок, несправедливо осталась без наград, хотя зрители поддержали ее длительными аплодисментами.
Однако статус уникального голоса современного итальянского кино у 41-летней Рорвахер не отнять. Вот уже 12 лет, начиная с дебютной драмы взросления «Небесное тело», она не перестает удивлять тонким восприятием мира. В кино Рорвахер обращается к магии повседневной жизни. Дивные вещи в ее работах случаются с самыми обычными людьми, отражая их духовную чистоту. В отчасти автобиографических «Чудесах» (Рорвахер росла на ферме, ее отец занимался пчеловодством) на телешоу для фермеров девочка-подросток Джельсомина сажает на лицо пчел, но те не жалят ее. В «Счастливом Лазаре» вечно молодой герой преодолевает пространство и время, но его дар заключается в святости по отношению к человечеству, позаимствованной у блаженного Франциска Ассизского. В «Химере» странная связь археолога Артура с царством мертвых — следствие непроходящего горя утраты.
Джош О'Коннор и Аличе Рорвахер на съемках «Химеры»
Новая картина замыкает чудотворный триптих Рорвахер, в котором снималась ее старшая сестра, известная итальянская актриса Альба Рорвахер. «Химера» восхищается провинциальной Италией, изобилует мифами, размышлениями о потерянном прошлом и вечности. Фантазии, видения и грезы из предыдущих фильмов постановщицы здесь возводятся в абсолют, поэтому отличить сон от яви не представляется возможным.
Это новое прочтение мифа об Орфее: на протяжении всего действия отчаявшийся Артур ищет свою Эвридику. Рорвахер вплетает в сюжет картины легенду о Тесее и Ариадне — и во снах Беньямина распускает красную нить шерстяного платья, чтобы возлюбленный однажды смог до нее добраться.
Образ вечного странника Артура (триумф Джоша О'Коннора, известного по роли молодого принца Чарльза в «Короне»), чужого и неприкаянного на итальянской земле, вдохновлен не только древними мифами, но и 12-м арканом Таро — Повешенным. Эту же карту воспроизводит постер фильма. Одна из возможных трактовок Повешенного — готовность к самопожертвованию ради призрачной цели.
Кадр из фильма «Химера»
Такая интерпретация метко характеризует Артура. Когда он находит очередное захоронение, камера «переворачивает» его вниз головой — отсылка к карте и печальной участи Пиноккио, еще одного вольнодумца и аутсайдера. Название картины тоже служит ключом к пониманию героев: в переносном смысле химера, как называют существо из греческой мифологии, означает странную мечту или безумную идею.
Для Артура химера — желание воссоединиться с погибшей возлюбленной. Для беспринципных томбароли — стремление сказочно разбогатеть, вскрывая могилы. Химера синьоры Флоры (эксцентричная Изабелла Росселлини), матери Беньямины, которую Артур навещает, — отказ покидать разваливающуюся виллу. Безумная идея загадочного Спартако, нелегально продающего этрусские сокровища, — монополия на черном рынке предметов древности. Химера девушки Италии (Карол Дуарте), прислуживающей синоьоре Флоре, — суеверный страх перед духами и смертью.
Кадр из фильма «Химера»
Идея фикс самой Аличе Рорвахер, кочующая из одного ее фильма в другой, — осознание конечности жизни и цивилизаций. Об утраченном наследии этрусков и осмыслении его влияния на итальянскую культуру режиссер заговорила еще в «Чудесах». Там Моника Беллуччи вела телешоу, якобы возрождающее дух доримских традиций. Ее героиня, представшая в образе богини Венеры, искала этрусский след повсюду — от национальной музыки до сельского хозяйства.
В «Химере» же обнаружение древнего прошлого у себя под ногами не приближает к корням, а только констатирует горький факт: все мы не вечны и однажды уйдем под землю. Неслучайно средневековая крепость, вилла с осыпающимися фресками и заброшенный железнодорожный вокзал дышат стариной и постепенно разрушаются, рискуя когда-нибудь превратиться в руины.
Рорвахер, в отличие от Паоло Соррентино в «Великой красоте», видит красоту не в римской помпезности, а в рассыпающейся архитектуре, которую необходимо сохранить или хотя бы переосмыслить, пока она не исчезла. В «Химере» переоценкой наследия занимаются женщины, в то время как мужчины смиряются с неизбежным и растворяются в вечности. Рорвахер противопоставляет меланхоличного Артура, намертво привязанного к прошлому, беззаботной девушке Италии, которая хранит память о минувших эпохах и принимает турбулентность будущего. С одной стороны, «Химера» –– грустная сказка о бессмертной любви, с другой — трогательная поэма, посвященная родной стране.
В кино Рорвахер Италия всегда раскрывается через истории простых людей — фермеров, крестьян, рабочих, которые трудятся не покладая рук и переживают большие потрясения вроде «экономического чуда» середины 1950-х. Богачей постановщица изображает карикатурно, обличая их пороки — жадность и зацикленность на прошлом. Бродячие музыканты, искатели приключений, мечтательные девушки и наивные дети — ее любимые герои, которые населяют и провинциальный мир «Химеры». Даже к томбароли, всегда ускользающим от карабинеров, Рорвахер относится снисходительно — те просто не умеют жить по-другому.
Кадр из фильма «Химера»
1980-е на экране очень условны и угадываются разве что по бензиновым зажигалкам и ностальгическому саундтреку. Италия и вовсе существует в безвременье, а Тоскана с ее холмами, густыми рощами, древними крепостями и руинами кажется сказочным королевством, по которому герои блуждают во сне. Ощущение ирреальности происходящего создается благодаря операторской работе француженки Элен Лувар, снимающей все фильмы Рорвахер. Флешбэки, сновидения и охота за сокровищами поочередно «фиксируются» то на 35-миллиметровую, то на 16-миллиметровую пленку. Постановщица явно наслаждается винтажным киноязыком, стирающим грань между вымыслом и действительностью.
Кадр из фильма «Химера»
Многогранна и поэтична Италия и в «Химере». Портрет страны складывается из шумных карнавалов, народных гуляний, баллад, которые странствующие музыканты слагают о расхитителях гробниц, зажигательных танцев на сельской дискотеке и оперных арий. С работами Феллини картину роднит разве что буйство праздника жизни. Кроме того, Рорвахер настаивает, что у Италии — женское лицо.
Обнаруженная Артуром статуя этрусской богини — память о доримской цивилизации. Призрачная Беньямина — символ бессмертной любви, воспеваемой Петраркой и Данте. Девушка Италия, порхающая от дома к дому, — воплощение скитаний мигрантов по регионам страны. Белокурая племянница Спартако Мелоди, бросающая фразу «если бы этруски не исчезли, итальянцы бы не были такими мачистами», — редкий феминистский голос в патриархальной Италии.
Кадр из фильма «Химера»
Преисполненная магического реализма «Химера» — то ли кино, то видение. При всей универсальности тем новая картина Рорвахер цепляет своей многослойностью. В хитросплетении мифов, суеверий, истории, пасторалей и вечных сюжетов о любви и смерти каждый найдет то, что ему близко.
