«Свет» Тома Тыквера открыл Берлинале: за что режиссер стыдит немцев
. Международный киносмотр обозначает ключевые социальные проблемыБерлинский кинофестиваль открыл фильм Тома Тыквера «Свет»
Ларс Айдингер в главной роли в фильме «Свет» Тома Тыквера
75-й Берлинале открылся 13 февраля драмой Тома Тыквера «Свет» (Das Licht) про социальный кризис в Европе.
Удалось ли именитому постановщику, сценаристу «Облачного атласа» Вачовски, в своей новой картине за 2 часа 40 минут отразить многообразие газетных заголовков, посвященных актуальным проблемам с мигрантами и климатическим кризисом, а также вечным — отцов и детей, рассудила Ася Заболоцкая.
Таинственная беженка Фарра (Тала Аль Дин) из Сирии практикует «сознательность» с помощью медитативной лампы. Где-то недалеко от центра Берлина живет немецкая семья среднего класса, Энгельсы. Они полностью перестали друг с другом разговаривать и проводить время вместе. Супруги Тим (Ларс Айдингер) и Милена (Николетт Кребиц) совершенно не знают, чем их дети увлекаются, что их тревожит и как они решают свои проблемы. Волею судьбы Фарра становится их домработницей и помогает восстановить их отношения по кусочкам.
Том Тыквер очень любит обозначать основную проблематику через параллельные сюжетные линии, которые обязательно пересекутся. Ход донельзя предсказуемый. В первые же минуты фильма, после череды кадров с Фаррой, становится ясно, что она будет связана с другими персонажами. Но встретятся они только через час. И автор занимает это время визуализацией таблоидных заголовков о насущных мировых трагедиях.
Потом наступает экспозиция Энгельсов: псевдолиберал Тим разрабатывает контент-планы в медиакомпании, на летучке толкая речь о том, как людей перестал волновать окружающий мир. Милена пытается построить театр для детей где-то в Найроби, но немецкие власти, выдававшие грант, суют палки в колеса. Их сын Джон не выходит из комнаты и предпочитает VR-гарнитуру реальной жизни; дочь Фрида кутит ночами в клубах, принимая разные запрещенные вещества, а днями периодически участвует в демонстрациях активистов. Кризис, отягощенный лицемерием. Вроде бы Энгельсы стараются делать что-то общественно полезное, но цепляются за свое привилегированное положение и потому озабочены внешними проблемами где-то на 50%. Привыкшие принимать все как должное благодаря своему статусу, Энгельсы бросаются громкими лозунгами, но в итоге лишь топчутся на месте и заказывают еду на дом.
Кадр из фильма «Свет»
Тыквер явно желает, чтобы немцы вели себя по-другому. Спустя целый час фильма он полон ненависти к демонстрируемой им семье, которая олицетворяет современное общество в Германии. Точкой невозврата становится момент, когда от инфаркта умирает польская домработница Энгельсов, но ее тело находят только утром.
Дальше следует череда наказаний: когда семейство всерьез задумывается о решительных переменах, режиссер продолжает издеваться над ними. В сюжете возникают элементы мюзикла и анимации, высмеивающие беспроблемный быт Энгельсов. Персонажи просто парят, словно птицы, над берлинскими каналами — в «Свет» вторгается магический реализм.
Визуальный «цирк» берет паузу, когда в жизни Энгельсов появляется Фарра с образованием психолога и альтернативными методами на вооружении. Она практикует гипнагогический световой опыт с помощью медитативной лампы (которую, кстати, можно приобрести в Германии, и рекламируют ее даже в главной брошюре Берлинале. Как бы Тыквер ни боролся за мораль, капитализм все равно в выигрыше).
По словам режиссера, кризис немецкого общества настолько глубокий, что его надо решать прямо сейчас. За прошедшие десять лет мир не изменился к лучшему и теперь катится к непонятному и очень опасному знаменателю. Тыкверу очень хочется, чтобы люди начали смотреть по сторонам, чувствовать и осязать, как это, по его убеждению, умеют мигранты. Даже с помощью новомодной лампы, которую никакой беженец не смог бы себе позволить.
Кадр из фильма «Свет»
Немецкий постановщик попадает в повествовательную «петлю» типичного белого западноевропейского режиссера, который внезапно начинает рассказывать среднему классу о том, как другие люди живут. И беженцы в «Свете» высокодуховные по сравнению с обитателями прогнившей Германии, и единственный путь к очищению — это дружба и взаимопонимание. Такую же полемику разводит и Маттео Гарроне в картине «Я — капитан», созданной для воспитания привилегированных итальянцев.
