Судьба мигранта в Европе: чем похожи «Золото Рейна» и «Я — капитан»
. Как режиссеры Фатих Акин и Маттео Гарроне задели больную темуКак режиссеры Фатих Акин и Маттео Гарроне задели больную тему мигрантов в Европе
![Canal+ [fr], Lemming Film](https://s0.rbk.ru/v6_top_pics/resized/2400xH/media/img/6/74/347132723030746.webp)
В весеннем российском прокате — сразу два европейских фильма, поднимающих тему непростой жизни мигрантов.
Первый — приключенческая драма «Я — капитан» итальянца Маттео Гарроне — приехал с Венецианского кинофестиваля в конце марта. Историю о путешествии сенегальских подростков в Европу осыпали шестью призами. В начале апреля до зрителя добрался самый кассовый фильм немецкого режиссера Фатиха Акина «Золото Рейна». Это криминальный байопик по реальной истории курдского гангста-рэпера Xatar'a из Германии, который в 2009-м совершил «ограбление века» и в попытке избежать правосудия исколесил полмира (помните новости «Немецкий гангста-рэпер скрылся в Москве»?).
Кинокритик и автор телеграм-канала «Што это было» Ксения Балюк рассказывает, как путешествие героя курда переплетается с одноименной оперой Рихарда Вагнера, чем история напоминает ранние работы Гая Ричи и братьев Коэн и почему «Золото Рейна» может сойти за сиквел драмы «Я — капитан» Гарроне.
Первое воспоминание «рожденного от страданий» Гивара Хаджаби — похожие на беспросветное дно Рейна серые стены иракской тюрьмы. Там он оказался в начале 1980-х со светскими родителями-курдами, которые после Исламской революции были арестованы на ирано-иракской границе.
Несмотря на то что, по некоторым оценкам, общая численность курдов достигает 50 млн человек, ни сейчас, ни 40 лет назад, ни до этого они не имели собственной страны. Курдистан принадлежит Турции, Ирану, Ираку и Сирии, поэтому непонятые, непринятые, всюду чужие курдские семьи по сей день вынуждены скитаться по миру в поисках дома. Впрочем, не только они.
Гивару относительно повезло: поскольку его отец был выдающимся музыкантом, семью вывез в Париж Красный Крест, а оттуда Хаджаби переехали в этническое гетто немецкого Бонна. Правда, на новом месте глава семьи сразу после премьерного выступления в качестве дирижера ушел к другой, и, чтобы прокормить детей, мать Гивара взялась за несколько работ сразу. В итоге за воспитание мальчика стали отвечать улицы, сформировавшие новую личность — «опасного» Xatar'а.
Кадр из фильма «Золото Рейна»
Здесь моментально считывается творческий почерк Акина — сына турецких эмигрантов, выросшего в бедном районе Гамбурга. Режиссер уже исследовал криминальную составляющую внешне тихих немецких городков в «Быстро и без боли», показывал непростую жизнь мигрантов в Германии в «Головой о стену», рассуждал об отрыве от корней в «Солино», изучал вопрос национализма в «На пределе», показывал, до чего доводит отверженность, в «Золотой перчатке». «Золото Рейна» вбирает в себя все понемногу и потому логично вписывается в его фильмографию.
Это кино о нездоровом социуме и искалеченных судьбах, о потере национальной идентичности и об инаковости, о толерантности и ассимиляции, о потерях и лишениях.
Фатих Акин снова фокусируется на культурных различиях между людьми в Европе, при этом действует тонко, мудро — его интонация уверенная и спокойная. Европа действительно достигла успеха в построении «процветающего мультикультурного сообщества» — именно поэтому мигранты из Африки и с Ближнего Востока стремятся в Старый свет. Германия же накопила наиболее успешный опыт приема и устройства иммигрантов: немец не постесняется ласково назвать араба «хабиби», не посчитает странным попросить подписать диск у араба-преступника. Таковы правила мультикультурной среды.
Приставка «мульти» применима и к жанровой составляющей картины. Начинается она как социальная драма о лишениях беженцев, пытающихся устроиться во враждебном мире. Таким, кстати, мог бы быть сиквел нового фильма Маттео Гарроне «Я — капитан» (сейчас в российском прокате), где воссоздается опасный путь в Европу, по которому следуют мигранты из Африки.
Кадр из фильма «Я — капитан»
По сути, это современная «Одиссея», только наоборот. Переложенный на новый лад миф о дальнем странствии говорит не о возвращении на родину, а о побеге вовне: именно так поступают тысячи африканцев, ищущих лучшей жизни в Старом Свете.
Преодолевая «усыпанную трупами» дорогу через полконтинента туда, где «холодно» и «люди спят на улице», юные кузены сталкиваются с адом наяву, при этом умудряются не сломаться. Звучит жутко, но то же происходит на самом деле: в основе картины лежит история реального человека, который бежал из Кот-д'Ивуара в 2011 году и рассказал о случившемся Гарроне.
Кадр из фильма «Я — капитан»
Гарроне, кстати, не раз рассуждал о судьбах мигрантов, «Я — капитан» можно рассматривать как своего рода приквел его «Средиземноморья» и «Гостей». В фильмах, показанных еще в 1990-х, он отразил жизни новоиспеченных членов итальянского общества, не успевших обзавестись паспортами. Так что это возвращение к творческим корням.
Кадр из фильма «Я — капитан»
Если бы мы смотрели кино об их детях, которые уже успели стать частью местного общества и успешно ассимилировались, то наверняка бы вспомнили Гивара. Добравшись до пункта назначения, маленький Гивар из «Золота Рейна» тоже остается несломленным. Более того, парень сохранит веру в себя и после, наткнувшись на агрессивные условия в Бонне, когда местная шпана затевает с ним жестокую игру вроде той, что устраивают охраняющие сокровища Рейна сестры с нибелунгом. Так фильм становится поучительным романом воспитания, а затем трансформируется в каноничную криминальную комедию, причем на этом этапе заданный градус суровости и пафоса существенно снижается.
Кажется, во второй половине картины рядом со съемочной группой проплывали братья Коэн с Гаем Ричи — сцены в Амстердаме напоминают лучшие моменты из культовых жанровых фильмов, вроде «Большого Лебовски», «После прочтения сжечь» и «Карты, деньги, два ствола». Одновременно Гивар (уже на тот момент Xatar) учится быть музыкантом (поступает в консерваторию и задумывает собственный лейбл), охранником (устраивается вышибалой в клуб), дилером (перевозит крупную партию наркотиков) и преданным партнером (в опасный момент едет в Бонн, чтобы увидеться с возлюбленной — знакомый по «Солнцу ацтеков» паттерн Акина).
В итоге все идет не по плану, и, чтобы решить проблемы с картелем, исполняющий Xatar'a Эмилио Сакрая с уморительной миной проворачивает «ограбление века» — похищает из инкассаторской машины пару центнеров золота на €1,7 млн. Неопытным бандитам удается одурачить даже полицию, натурально и с достоинством отдав честь (на суде один из патрульных скажет, что Xatar похож на его коллегу-турка, потому у него не возникло никаких сомнений насчет его принадлежности к силовой структуре). А после — поколесить по миру: Рунет до сих пор хранит заметки с заголовками «Немецкий гангста-рэпер скрылся в Москве». Ох уж эти 2010-е!
Кадр из фильма «Золото Рейна»
В итоге преступление, конечно, обернулось наказанием — через несколько месяцев Xatar оказался в тюрьме, где принялся рефлексировать об искуплении. И вот перед нами классический байопик. Записанный в заточении альбом «415» (тюремный номер рэпера) сделал из Xatar'а звезду, а выпущенная через несколько лет автобиография Alles Oder Nix («Все или ничего», так же называется основанный им лейбл) стала основой для фильма Фатиха Акина.
Получается, золото действительно помогло Xatar'у в какой-то степени завоевать «безграничную власть над миром», как обещали русалки из германского сказания. Куда делось украденное, неизвестно по сей день, но оно в этом мифе не главное. Главное, что тот, кто прошел множество испытаний, в финале нашел себя. Однако обретенное равновесие — на внутреннем и внешнем уровнях — рушится в наши дни. Предсказание «Золота Рейна» о погибели сбылось.
Кадр из фильма «Золото Рейна»
В финале дочь Xatar'а жалуется на одноклассников, прознавших про преступление ее отца-араба, и признается, что родители друзей больше не хотят, чтобы она играла с их детьми. Одной фразы оказывается достаточно, чтобы толерантное общество обнажило истинное лицо.
И опять же одной фразы хватает для того, чтобы показать, насколько важно понимать и уметь сострадать тем, кому повезло в жизни меньше, чем нам.
— Какие у тебя первые воспоминания в жизни? — задает вопрос Xatar дочери.
— Диснейленд, — отвечает она.
— А мои первые воспоминания в жизни — это тюрьма.
