«Кино — это лотерея». Юрий Быков — о «Методе», Хабенском и лучших фильмах
. Режиссер вернулся к третьему сезону детективного триллераРежиссер Юрий Быков рассказал, почему считает кино лотереей и о съемках «Метода»
В августе 2024 года начинаются съемки третьего сезона сериала «Метод». К роли следователя Родиона Меглина вернется Константин Хабенский, а режиссерское кресло вновь займет Юрий Быков («Дурак», «Мажор»), который отвечал и за первый сезон. Продолжение выйдет на «Кинопоиске» в 2025 году — через десять лет после премьеры.
По просьбе РБК Life кинокритик и автор телеграм-канала «Комендант кинокрепости» Тимур Алиев узнал у Юрия Быкова подробности о предстоящих съемках, обсудил особый путь маньяков и сказочный эскапизм индустрии, разницу между популярным и великим, а также фактор денег в авторских и продюсерских проектах.
— Когда я увидел новость о том, что вы возвращаетесь к «Методу», то сильно удивился: сложно вспомнить похожий кейс, когда режиссер первого сезона спустя много лет принимался за работу над продолжением. Почему вы решили вернуться?
— Как говорил режиссер Рустам Мосафир, «если ты не можешь пока делать, что хочешь, надо находить то, что тебе интересно, в тех обстоятельствах, в которых ты можешь что-то сделать». Что хорошо в третьем сезоне? Концепция. «Метод 3» предлагался раз пять или шесть разными продюсерами, но ни одна из предложенных концепций не отвечала моим творческим интересам.
Паулина Андреева и Константин Хабенский. Кадр из сериала «Метод»
В какой-то момент Максим Полинский (шоураннер «Метода». — РБК Life) со сценаристом вернулись с новой концепцией. Я подумал: «По большом счету это прикольно». Я познакомлюсь с большим количеством странных и неординарных артистов. Собственно, это привлекло.
— Нет ли у вас ощущения, что сейчас переизбыток проектов о полицейских, следователях, убийцах и маньяках? Будучи кинокритиком, я смотрю их почти каждый месяц…
— Совершенно верно, такое ощущение есть. Но «Метод» — это не история про полицейских. Это страшная сказка, в ней нет ничего реалистичного. Еще на первом сезоне мы с Хабенским договорились создать образ грустного клоуна, который ищет других трагичных и грустных клоунов. Этого, как мне кажется, никто из тех, кто смотрел «Метод», до конца не осознает.
Первый сезон «Метода» зашел, потому что он про человека, который понимает, что все одновременно и жестоко, и трагично, и нелепо. Я долго пытался понять эффект первого сезона и осознал, что он именно в этом.
У меня не было задачи создать эстетически выверенное, завлекающее, серьезное, почти эротическое кино «маньяк и его жертва». Константин Юрьевич очень правильно однажды сформулировал, когда мы с ним беседовали по поводу Меглина: «Он же просто ищет безумных несчастных детей». А это уже никак не детектив и не триллер.
— Когда мы говорим про третий «Метод», это скорее ваш авторский проект или все-таки проект шоураннера?
— Конечно, есть шоураннер — Максим Полинский. Как и в сериале «Лихие», автор проекта — Иван Самохвалов. Свои авторские работы я делаю максимально автономно от любого продюсерского влияния в творчестве, а в сериале скорее сочетание интересов. Мне кажется, что это в каком-то смысле для меня акт взросления. Я понимаю, что у людей есть творческий запрос, я — часть команды. Важная, но часть.
Паулина Андреева и Константин Хабенский. Кадр из сериала «Метод»
— Можно ли сказать, что и в «Лихих», и в «Методе» вы относитесь к режиссуре как к ремеслу?
— Да, вполне. Как к взаимодействию с людьми, у которых есть некие творческие амбиции, которые отчасти совпадают с моими. Чего я на самом деле раньше почти никогда не допускал.
Самое главное — в третьем «Методе» есть великая героиня, которую я очень быстро полюбил. На «Лихих» меня по большому счету всю эту огромную, длительную дистанцию тащил один артист (Артем Быстров. — РБК Life), а здесь — актриса Анна Савранская.
— Значит ли это, что Паулина Андреева не вернется к своей роли Есени в новом сезоне?
— Да, это так.
— После «Сторожа» вы стали чаще сниматься, чем снимать. Сыграли в сериале «Последователи» Гамлета Дульяна, в «Горемыках» засветились, проекте с трагической судьбой. Актер Юрий Быков внутри вас подавил режиссера Юрия Быкова?
— Да, было несколько таких опытов, они, с моей точки зрения, крайне спорные. Режиссерам я благодарен — они в меня поверили. Как сейчас говорят, «была проделана большая работа». Но я не артист. Хотя благодаря покойному Сергею Михайловичу Колтакову и мастеру Владимиру Александровичу [Грамматикову] я по образованию артист. Но с годами осознал, что это какая-то зависимая должность, не для меня. Возможно, я продолжу сниматься, но только у себя. Как, например, в «Майоре», было неплохо. В остальных случаях мне почти все не понравилось.
— В 2019-м вы сделали перерыв в режиссуре, чтобы «проследить за реакцией» на свое кино и «сделать соответствующие выводы». К каким выводам вы пришли?
— Пришел к пониманию того, что надо бегать по утрам, ложиться спать вовремя и, в общем-то, не портить жизнь людям своей рефлексией. Думаю, я успокоился. Как говорил Миша Сегал (режиссер и сценарист. — РБК Life), «все когда-нибудь придет». Я переживал, что-то себе придумывал: будто есть какая-то у меня миссия, что я такой уникальный. Уже потом понимаешь, что ты тот, кто ты есть, и мало отличаешься от других людей, которые просто хотят быть счастливыми.
Могу подытожить так: я прошу прощения у всех людей, которые со мной работали, вложили в меня душу, силы и в то же время от меня пострадали, если я сделал им что-то плохое. Все остальное значения не имеет.
— Хотел вернуться к вопросу образования. Как вы упомянули ранее, по образованию вы актер, хотя могли поступить и на режиссерский факультет ВГИКа.
— Мог бы, но не пошел. Есть главный режиссер в моей жизни — Вадим Абдрашитов. После учебы на актерском факультете я ходил вольным слушателем на лекции. В какой-то момент возникла дилемма: снять короткометражку или поступать к нему на режиссуру. В итоге я психанул и снял короткий метр. Алексей Герман-младший это оценил, и я получил главный приз за короткий метр на «Кинотавре» («Начальник». — РБК Life). Знаете, кино — это, вообще-то, лотерея.
— Молодым людям, которые сегодня хотели бы снимать кино, вы бы советовали куда-то поступать учиться?
— Не знаю. Советовать учиться не буду. С одной стороны, это прикольно, если ты хочешь попасть в комьюнити. С другой стороны, нет ничего, что ты не мог бы сегодня узнать самостоятельно. Я точно не главный режиссер в мире. Идти учиться на режиссера или не идти — это некорректный выбор. Если хочешь попасть в комьюнити — это одно, если хочешь стать режиссером — это другое. Режиссура — это не тусовка.
— Кстати, о том, какой вы режиссер. Помню опрос «Кинопоиска» в 2018 году, где вас признали главным российским режиссером, а фильм «Дурак» — лучшим российским кино за последние 15 лет.
— Это трагедия!
— Почему? Это накладывает на вас дополнительную ответственность?
— Потому что самый лучший фильм в моей карьере — это «Майор», а не «Дурак».
— В одном из последних интервью вы упоминали, что хотели бы снять что-то, что у широкой аудитории перебьет популярность «Дурака».
— Понимаете, «Дурака» сделали два человека — Юрий Дудь (признан Минюстом России иноагентом. — РБК Life) и Евгений Баженов (блогер BadComedian. — РБК Life). «Майор» — кино гораздо сильнее. «Дурак» хороший, но его успех заключается в харизме Артема Быстрова и в наличии супергероя, который всех пытается спасти.
Мне кажется, это история как у Алексея Балабанова: есть великий фильм «Груз 200», а есть популярный и более понятный широкой аудитории — «Брат». У Жоры Крыжовникова есть великий сериал «Звоните ДиКаприо!», а есть популярный «Слово пацана: Кровь на асфальте». Так почти у всех: есть популярное, а есть важное. Мне кажется, что когда человек это различает, если у него хватает головы, тут и возникает перспектива. А если не различает, то и перспективы нет. Я не хочу снять популярный фильм. Я хочу снять фильм, который будет настолько же сложный, интересный и сильный, как «Майор».
— Вы наверняка в курсе, что сейчас в России сказочный бум, в работе на разной стадии производства около 70 сказок. Как вам кажется, в чем причины?
— Бизнес.
— Выбор сказки как формы высказывания — побег от реальности?
— Все по-разному реагируют на то, что происходит сейчас. Сегодня сказка — это и солидный бюджет, и аудитория 0+, и безумная касса.
Я никогда деньги не переоценивал. В замечательном фильме «Человек, который изменил все» есть сцена в финале, где главный герой сидит рядом с владельцем Red Socks, который предлагает ему стать менеджером. Персонаж Брэда Питта отвечает: «Я однажды уже принимал решение, основываясь на деньгах, и я больше этого делать никогда не буду». Вот и все. Впрочем, есть одна сказка, которую мне бы очень хотелось сделать, но она уже снята — «Мио, мой Мио».
— Ваш новый полнометражный фильм будет посвящен альпинистам. Как правило, ваши картины иллюстрируют социальную напряженность в России. На этом фоне альпинисты — не самый очевидный выбор темы.
— Картина называется «Вершина», сценарий написал Савва Минаев. По сюжету несколько человек не в сезон поднимаются на гору, ведет их группа сопровождающих, которая хочет заработать денег. Каждый из героев постепенно осознает, кто он на самом деле такой, умирая. Думаю, будет классная штука.
— В последнее время участились неприятные истории о взаимоотношениях режиссеров и продюсеров…
— По-моему, я только и слышу, что все режиссеры любят продюсеров, а все продюсеры любят режиссеров.
— Но так работает не всегда. Например, ваш коллега Алексей Попогребский убрал имя из титров фильма «Самая большая луна», который вышел недавно в прокат. Он называл его «проектом мечты», а в итоге вот как все вышло.
— А что случилось?
— Неизвестно. Никто ничего не комментирует — ни Алексей, ни продюсеры, ни прокатчик. Или, например, у Kion сейчас вышел сериал «Она такая классная» без имени режиссера.
— А мы как раз наградили Льва Зулькарнаева за роль в этом сериале на «Пилоте».
— Проект снимал Александр Домогаров-младший. Его не допустили даже до монтажа.
— Ну это два разных кейса, конечно.
— Но суть одна — кино выходит без упоминания автора.
— Однажды Константин Львович Эрнст сказал, что большой проект с большим бюджетом является авторским проектом продюсера. Вы спрашиваете, как к этому относиться?
— В том числе. Почему такое глобально происходит все чаще?
— Потому что есть отношения «товар — деньги — товар». Это экономика. Как вы считаете, для чего делается контент?
— Чтобы заработать денег.
— Для денег, подписчиков, цифр и так далее. Продюсер, который берет на себя риски, взвешивает — я подчеркиваю — от начала до конца проекта, где он рискует, а где нет. Я всю жизнь говорил: «Ребята, относитесь к моим авторским фильмам как хотите: бейте меня, обзывайте меня, убивайте, но мои авторские фильмы — моя личная ответственность». Мои продюсерские проекты — это ответственность разделенная. Я умру за то, чтобы быть автором своего проекта. В других случаях я понимаю, что ответственность общая. Что я могу сказать режиссерам, которые оказались в описываемой вами ситуации? Ты взялся за продюсерский проект, если ты не устроил продюсера, что поделать? Я могу пожалеть, ведь я тоже был в таких ситуациях. Но надо четко осознавать: продюсер делает проект не для тебя, а для своего KPI, для подписчиков и цифр.
— Как кинокритик я вас понимаю, а по-человечески мне такие кейсы глубоко неприятны.
— По-человечески — надо сидеть дома, обниматься, целоваться и говорить «Я тебя люблю» тем людям, которых ты любишь. В бизнесе друзей нет. Это было всегда, не надо обманываться. Наверное, есть какие-то дружные тандемы режиссера и продюсера, но мы же понимаем, что не просто так продюсеры собирают фокус-группы.
Если вы хотите оставаться автономным, бейтесь за это. Не ввязывайтесь туда, где нет автономности. Как Александр Хант, российский режиссер, абсолютно независим. Вот вам пример, делайте так же. Это по-пацански. Как сказал режиссер Алексей Герман-младший, «то, что ты подписываешь, то и выполняешь». Это взрослая жизнь, а не детский сад. Думай головой и бейся за то, что тебе важно.
