Умер театральный режиссер Римас Туминас: вспоминаем его высказывания
. Он верил в молодых актеров и переосмыслял классику русской литературыВ возрасте 72 лет скончался бывший худрук Театра Вахтангова Римас Туминас
Римас Туминас
Вечером 6 марта стало известно, что после тяжелой болезни умер Римас Туминас, советский, российский и литовский театральный режиссер. Ему было 72 года. До мая 2022 года он возглавлял Театр им. Вахтангова. По словам директора театра Кирилла Крока, Туминас, боровшийся с раком легких с 2014 года, умер в клинике в Италии.
РБК Life вспоминает режиссера через его высказывания разных лет.
В материале использованы интервью с режиссером из Colta, «РИА Новости», ТАСС и «Новой газеты».
Об актерах
«Пришло талантливое, умное поколение. Они хорошо чувствуют стилистику. Ведь современный театр — это мышление. Можно одеть актеров в джинсы и кроссовки, но это не значит, что спектакль будет современным. Современное прочтение — это современное мышление».
«Актер может сотворить эти все чудеса сам — сыграть место действия, время, поменять пространство. И при этом нужно помнить, что «небеса следят за нашею игрою». Небеса, а не зритель или мой знакомый. Когда зритель видит, что ты разговариваешь с небесами, он идет за тобой, и у него тоже начинается разговор с ними, и он может в тот момент почувствовать себя чуть-чуть святым, поверить, что он бессмертен, обмануть смерть на пару секунд. Этого достаточно, чтобы жить дальше».
«Я не прошу актера отдавать все. Только то, что мешает ему жить сегодня: брось это на пол репетиционной площадки, брось потом в зал зрителям. Зрителям это очень нравится. А самое дорогое ты не отдавай. С чем тогда ты останешься? Да и зрители увидят: «А, он все отдал…» Им перестает быть интересно».
«Литовский актер всегда участвует в спектакле в целом. Он не спрашивает, кого он будет играть, что он будет играть. Он борется за спектакль, а значит, и за себя. И еще мы не изучаем характер как таковой. И тем более характерность. Мы изучаем человека. А русский актер сразу хочет узнать, какой характер у его героя и какой конфликт».
«Греческий хор» из скпектакля «Царь Эдип». Корифей — Виталийс Семеновс
О режиссуре
«С режиссерами сегодня проблема. Больше внимания уделяется подготовке актеров. Раньше нас так мучили в институте: почему решили ставить эту пьесу, для чего, как это сопрягается с сегодняшним днем? И все это нужно было подробно изложить, пользуясь театральной терминологией, а не просто «хочу поставить, потому что так чувствую!»
«Когда делаю спектакль, вроде и нет никакой режиссуры, люди ходят и разговаривают, что-то между ними происходит, вот и все. Я не люблю привносить в искусство новые технологии, ставить спектакли ради экспериментов и новых форм».
«Я в «Евгении Онегине», но особенно в Толстом, нащупал дорогу к театру, очищенному от посторонних эффектов. Я так мучился, отбиваясь от эффектов, ведь так хочется, знаете, что-нибудь такое — снежок пустить, ветер и т.д. Нет, не надо, все должно жить в актере, в его воображении, и добиться этого — значит вернуться к чуду самой природы театра».
«Знаете, однажды на вопрос американского журналиста, как живется художнику в России, я ответил так: «Большому художнику, как везде, и легко, и трудно. А вот посредственностям тяжело, потому что им всегда что-то не дают, не разрешают, мешают…»
«Думаю, скуку надо встречать с любовью. Быть не там, где тебя любят. А как сказал Чехов: «Хочу быть там, где я люблю». Мне хорошо, уютно на сцене, она мне греет душу. Это мой дом».
Сцена из спектакля «Евгений Онегин»
О нравах
«С возрастом стал понимать, что я приближаюсь к античной трагедии или она ко мне. В молодости с трудом одолевал античную литературу, не понимал, что это за феи, духи… А оказывается, это все человеческие облики, все это про душу человека. Теперь античная трагедия стала мне понятна, близка, дорога и кажется самой лучшей драматургией».
«В современной драматургии я не нахожу главного — разговора о судьбе человека, нет боли за человека. В основном сарказм, ирония, злость, желание увидеть грязь — и чем больше грязи, тем лучше. Кто-то захотел написать пьесу про Рублевку. Да, лет через 50 Рублевка даст столько новых потрясающих историй — там и Достоевский, и Толстой, и Чехов…. Но осознать и понять это явление можно только по прошествии времени. А сейчас это будет лишь занимательный сюжет и только».
«Внутренняя эмиграция нужна человеку. И к этому не надо примешивать какую-то политическую конъюнктуру или условия жизни страны. Человеку надо быть внутренним диссидентом. Ему это нужно, чтобы жить, чтобы понять себя. Ведь эмигрируют, уезжают, как раз чтобы не знать себя».
«В природе каждого живого существа есть этот момент раскрытия, момент готовности к любви. Это создано Богом, и в этом заложена трагедия. Как только тебя настигает этот миг раскрытия и открывается любовь, то ты становишься раним».
«На первый план выходят и еще выйдут посредственные люди. Это их время. И смутное время для талантливых людей, которыми полна Россия и которые молчат».
«Наверное, во все века мир сходил с ума. А если ничего не изменилось, это еще хуже. Но чем больше вокруг пессимизма, тем больше я люблю жизнь. Я страж оптимизма и веры. Я стражник у дверей ада. Кто попал, тот попал, больше не хочу пускать туда никого. Поэтому я стою».
