Как появился балахон Пугачевой и каких еще звезд одевал Вячеслав Зайцев
. Историк моды — о сценическом и экранном наследии дизайнераИсторик моды Мэган Виртанен рассказала, как Зайцев создал знаменитый балахон Пугачевой
Алла Пугачева, Вячеслав Зайцев и Татьяна Михалкова (слева направо)
Вечером 30 апреля не стало Вячеслава Зайцева — одного из первых советских художников-модельеров, чью одежду показывали на неделе моды в Париже, а затем и в других зарубежных городах и странах. Вклад Зайцева в развитие отечественной индустрии моды трудно переоценить, однако не меньше он сделал для становления сценических и экранных образов российских артистов, которые уже стали культовыми. Специально для РБК Life историк моды, культуролог и автор книг «Советская мода» и «Советская красота» Мэган Виртанен рассказывает о звездных клиентках «красного Диора».
Что должно случиться, чтобы высокопоставленная советская чиновница неожиданно изменила своим привычкам? Как оказалось, достаточно одной фразы мастера: «К этому платью я рекомендую вам бриллиантовые серьги».
Мастером был Вячеслав Зайцев, а чиновницей — Екатерина Фурцева. Заказывая платье, она просила, чтобы модель была черной и скромной, и именно такое и получила — вместе с рекомендацией. После чего сразу отправилась в Институт красоты, где ей прокололи уши. Серьги к платью Зайцева стали первыми серьгами за 60 лет жизни госпожи министра культуры.
Другая звездная клиентка, эстрадная певица Клавдия Шульженко, с которой Зайцев начал работать в 1970 году, черного и сдержанного совершенно не желала. Синий скромный платок мог быть сюжетообразующим для самого знаменитого номера певицы, но сама она всю жизнь обожала экстравагантные наряды и розовый цвет. Именно таким и стало финальное платье юбилейного концерта Шульженко в 1976 году. Наряды от Вячеслава Зайцева в тот вечер Клавдия Ивановна сменяла «по нарастающей»: от сдержанного бледно-голубого с белым комплектом к буйству ярко-голубых рюшей и, наконец, к фуксиево-розовому.
Клавдия Шульженко
Создание нарядов для советской культурной элиты было для Зайцева своего рода отдушиной. Работа в Общесоюзном доме моделей была, разумеется, престижной, но там на модельера налагалось множество ограничений, связанных с особенностями функционирования ОДМО как производителя образцов для швейных фабрик страны. Сам Вячеслав Михайлович в начале 1980-х жаловался: «Сколько бились мы за то, чтобы сделать широкие модные воротники на мужских сорочках! Наконец добились. Сейчас снова в моде узкие воротнички. Думаете, отрезать кусочек ткани проще? Ошибаетесь! Есть ГОСТы, стандарты, расценки, нормы расхода ткани, не говоря уже о таком напряженном плане, при котором вообще ни о чем думать нельзя».
Правда, план ОДМО для экспериментального цеха, в котором трудился Зайцев, его тоже не слишком устраивал — и не напряженностью, а, наоборот, недостаточностью. От цеха, создающего модели для международных показов, ожидали всего пять моделей в месяц, Вячеслав Зайцев же, полный идей, хотел делать 30 или 40, так что использовал любую возможность работать сверх плана, в том числе и в других цехах, занимавшихся более «ширпотребными» разработками.
Вячеслав Зайцев
Но и простое увеличение количества моделей Зайцева не устраивало, ведь, как он сам говорил в 1980 году, «три года они пылятся в Доме моделей, а потом их даже магазин уцененных товаров не берет». Кроме того, даже если фабрики выбирали модель для «внедрения», не было никаких гарантий, что швейники не внесут изменений, убивающих дизайн на корню. Так, сам Зайцев однажды с трудом узнал пальто по его эскизу: на вешалках в московском универмаге «Светлана» оказались вещи, сшитые из другой, совершенно неподходящей ткани и с нововведениями от фабрики. Директор предприятия, выпустившего эту модель, оправдывался: «Не можем остановить производство. План. Что завезли, из того и шьем».
Неудивительно, что Зайцева привлекала возможность создавать модели без оглядки на ГОСТы и мнение худсовета, составленного из представителей торговых предприятий и швейных фабрик. Позже в автобиографии сам дизайнер напишет: «В немалой степени чтобы не заскучать, я стал работать с театрами — моя энергия требовала выхода, где-то нужно было воплощать замыслы. Я чувствовал огромную потребность отдавать, а реализовать ее полностью на основной работе было нельзя».
Первым стал Театр сатиры в 1969 году, где Зайцев делал костюмы для Веры Васильевой, затем последовали «Современник» и Алиса Фрейндлих в роли клиентки, МХАТ и костюмы для одной из главных модниц страны, легендарной Марии Бабановой, в свое время «делившей» одну портниху на двоих с Любовью Орловой.
Впрочем, и Вячеслав Зайцев успел поработать для обеих: для Любови Петровны он создал несколько костюмов, предназначавшихся для печально известного и так и не вышедшего на экраны фильма «Скворец и Лира». Увы, даже прекрасные наряды уже не могли скрыть того факта, что кинозвезда состарилась и нуждается в других амплуа.
Любовь Орлова (справа) в роли разведчицы в фильме «Скворец и Лира»
В советском кинематографе не было принято сотрудничать с Домами моделей, иногда им доставался заказ на те или иные аксессуары, да и то редко. Привлечь к съемкам фильма модельера, а не только художников по костюмам, было смелым решением, поэтому даже те немногие случаи, когда Вячеслав Зайцев участвовал в съемочном процессе, уже показывали недостижимый для многих отечественных модельеров уровень признания.
Первым экспериментом стал советско-венгерский двухсерийный фильм «Держись за облака», где Зайцев отвечал за костюмы Светланы Светличной, стилизованные в духе 1920-х. Фильм этот особого успеха не имел, чего точно не скажешь о второй попытке: «Иван Васильевич меняет профессию» Леонида Гайдая стал лидером проката, привлек в год выхода на экраны 60 млн зрителей и вошел в золотой фонд отечественного кино. Художница по костюмам Надежда Бузина одевала всех персонажей, за исключением Натальи Селезневой, заботу об экранном гардеробе которой поручили Зайцеву, выбравшему красно-белую гамму, однотонные ткани и строгие геометрические формы.
Наталья Селезнева в роли Зины на съемках фильма «Иван Васильевич меняет профессию»
Это было необычное решение для дизайнера, чей главный вклад в наследие отечественной моды состоит в первую очередь в работе с традиционными народными мотивами. Уже в своей первой коллекции, созданной в 1963 году на Бабушкинской экспериментально-технической швейной фабрике Мособлсовнархоза, куда Зайцев попал по распределению после защиты диплома, он представил расписанные красками телогрейки и сшитые из павловопосадских платков юбки. Правда, методический совет ту коллекцию категорически отверг, а председатель даже возмущенно спросила: «Вы что, смеетесь над советской действительностью?»
Вскоре Зайцев уже стал сотрудником ОДМО, а к 1967-му его модели, вдохновленные сарафанами, душегреями и древнерусскими мотивами, обрели признание. 1970-е с их общемировой модой на этнику только подогрели интерес к зайцевским нарядам, а в 1976 году его коллекция платьев из ивановских ситцев имела оглушительный успех.
Вячеслав Зайцев (в центре) на демонстрации своих новых моделей одежды в театре «Современник». 1977 год
Любовь Вячеслава Михайловича как к ситцам своей малой родины (Иваново), так и к павловопосадским платкам и народным узорам полностью развернулась уже в постсоветское время, когда они стали одним из доминирующих мотивов коллекций его модного дома. Неудивительно, что в это время Зайцевым была создана и часть сценических нарядов Надежды Бабкиной.
Работа с эстрадными звездами, вероятно, была для Вячеслава Зайцева наиболее креативной, требующей максимального разнообразия решений и весьма благодарной с точки зрения результата. Именно он придумал легендарный балахон для юной Аллы Пугачевой, разрушивший устоявшиеся стереотипные образы вокалисток разнообразных ВИА. Громкая рыжая кудрявая женщина в огромной размахайке резко контрастировала с аккуратно причесанными и изящно одетыми «хорошими девочками».
Алла Пугачева в одном из своих знаменитых балахонов в 1978 году
В то же время Вячеслав Михайлович создавал и предельно элегантные туалеты с парижским шармом, ведь именно такой «иностранной штучкой» публика хотела видеть Эдиту Пьеху.
А вот сотрудничество с еще одной советской иконой стиля, Майей Плисецкой, не задалось: эскизы костюмов, предложенных Зайцевым к балету «Анна Каренина», не понравились Родиону Щедрину. Вернее, слишком понравились. Щедрин заявил, что костюмы чересчур красивы и будут отвлекать зрителей от балета как такового, и попробовал воспользоваться «административным ресурсом»: Екатерина Фурцева лично попросила Зайцева придумать что-то другое. Но нашла коса на камень, и, несмотря на то что первый наряд уже был отшит и даже нравился самой Плисецкой, Зайцев наотрез отказался что-либо переделывать, заявив, что он «либо делает так, как считает нужным, либо не делает вообще», и отказался от проекта.
Были у Вячеслава Михайловича и собственные маленькие идиосинкразии: при всей широте своих взглядов он все же был сторонником классической элегантности. Сам он писал, правда, еще в 1980-е: «Произошла парадоксальная вещь: джинсы стали порой ограничивать гардероб нашего современника. Их носят буквально круглый год, не утруждая себя поисками своего образа, своего стиля в одежде, что приводит к неряшливости и единообразию... Став общепринятой модой, джинсы в то же время превратились в своего рода униформу, подавляющую всякое проявление вкуса... В последнее время кое-кто считает, например, совершенно естественным надевать джинсы в театр. А прийти в них в гости, даже к незнакомым или малознакомым людям, вообще не считается у такого рода «авангардистов» дурным тоном».
Впрочем, любовь к классике и традиционной элегантности талант мастера не ограничивала, свидетельством чему могут быть костюмы, созданные Вячеславом Михайловичем для «Интеграла» Бари Алибасова еще в 1970-е, или же многочисленные наряды детища продюсера, группы «На-На», которую с 1989 года одевал именно Зайцев.
Алла Пугачева на примерке у Вячеслава Зайцева, отрывок из документального фильма «Как живет советская superstar?», 1983
Можно бесконечно перечислять наследие Вячеслава Михайловича Зайцева: созданные им эскизы, костюмы и коллекции, написанные книги, нарисованные картины, основанные конкурсы молодых дизайнеров и так далее, и так далее. Именно его наряды сделали образы некоторых звезд сцены столь узнаваемыми и привлекательными для публики. Но главным наследством, пожалуй, будет все же та плеяда молодых дизайнеров, которых Зайцеву удалось обучить и воспитать.