«Не хочу себя ограничивать». Наталья Kalina — о соцсетях и ИИ в искусстве
. РБК Life поговорил с художницей о культуре отмены и цифровой живописи
Наталья Кальянова
Художница Наталья Кальянова, также известная под псевдонимом Kalina, получила признание арт-сообщества и любителей изобразительного искусства буквально несколько лет назад. В разгар пандемии она бросила успешную карьеру в IT и полностью посвятила себя живописи. Сейчас за плечами художницы десятки успешных работ, проданных по всему миру, и несколько персональных выставок.
РБК Life поговорил с Натальей Кальяновой о сложностях, с которыми сталкиваются молодые художники, положении российского искусства в мире, цифровой живописи и NFT, а также курсе необычной арт-терапии, которую она разработала специально для офисных работников.
— Наталья, вы бросили достаточно успешную карьеру и занялись изобразительным искусством. Что вас сподвигло на такой шаг?
— Искусство всегда было моей мечтой. Я никогда не училась рисованию, но мне всегда хотелось этим заняться. Даже не знаю, как это объяснить: я всегда любила наблюдать за жизнью людей, за природой и любила фотографировать. Сама я ничего не планировала, но в какой-то момент мне просто подарили сертификат на курсы рисования. И я решила, что, наверное, пора попробовать. Раньше я все фотографировала, чтобы запомнить, а тут начала писать картины. И мне понравилось.
— Неужели курсов оказалось достаточно, чтобы стать художником?
— Нет конечно, после курсов я брала частные уроки у членов Cоюза художников, в том числе у заслуженных художников РФ. Углубилась в обучение. Мне кажется, в тот момент мне сама жизнь подсказала, что надо что-то изменить. Еще и пандемия началась, это тоже стало своего рода толчком к дополнительному обучению. Хотя до этого я вплотную занималась карьерой, работала в крупной международной компании, воспитывала ребенка и много путешествовала. К тому моменту я уже десять лет успешно строила карьеру в IT, но как-то неожиданно для себя самой решила, что хочу идти дальше, строить карьеру художника. Тем более многие преподаватели живописи говорили, что у меня хорошо получается и я быстро прогрессирую. Ну и сам меняющийся мир вокруг будто подсказывал, что необходимо что-то менять в жизни. А дальше все происходило быстро. Примерно через год после того, как мои преподаватели начали меня хвалить, у меня начали покупать работы. А еще через полгода-год состоялась моя первая персональная выставка.
Наталья Кальянова. Privacy («Уединение»)
— Ваш стиль характеризуют разными определениями: поп-арт, фовизм, постимпрессионизм. Как бы вы сами определили жанр?
— Мне кажется, это очень сложный вопрос для любого художника. Потому что никто не любит причислять себя к какому-то одному единственному жанру. Вот и я не могу этого сделать. Иногда мой стиль сравнивают с Хокни, кто-то видит влияние Лотрека, особенно в моих картинах с женщинами. Но как-то сложно одним словом определить жанр. В принципе, даже искусствоведы, с которыми я общалась, видели в моих работах совершенно разные стили: кто-то определял его как мини-реализм, кто-то называл поп-артом. Я же не хочу ограничивать себя какими-то рамками.
— Какие авторы и какие работы в современном художественном искусстве вас вдохновляют?
— Мне очень нравится работать с цветом: замешивать сложные, но яркие оттенки. Поэтому мне очень нравится Ротко и его работы. Недавно я посещала выставку Ротко и была под очень большим впечатлением. У него очень интересные работы. Мне также нравится Джексон Поллок. Когда смотришь вживую на его картины, тоже испытываешь какое-то невероятное чувство. Просто репродукции его работ, увы, не выдают того объема, которым на самом деле они обладают. В реальности его картины действительно будто объемные. Также мне очень нравится Дэвид Хокни, с которым меня часто сравнивают.
— Тяжело ли заявить о себе в современном искусстве? С какими трудностями сталкиваются молодые художники в России?
— Заявить о себе непросто. Любому молодому художнику нужно найти своего зрителя: тех, кому откликаются работы. Важно также влиться в творческую тусовку. Люди теряют эмпатию, и их больше увлекают незамысловатые сюжеты и хайп, но искусство куда более многогранно, и совершенно необязательно таким вот простым способом пытаться найти своего зрителя. Просто в России ситуация осложняется еще и тем, что у нас нет развитой культуры потребления искусства. Увы, нет связки «художник — покупатель». Я, например, начала продавать работы неожиданно для себя самой. Просто бывает так, что участвуешь, например, в какой-то выставке или выставляешься в галерее и оттуда приходят покупатели. Потому что там, как правило, есть заинтересованные коллекционеры. Но для этого необходимо много выставляться, потому что сама индустрия у нас небольшая и арт-рынка как такового нет. Признанные художники, конечно, продают работы за счет имени, а молодым очень сложно пробиться. Единственная возможность — участвовать в различных конкурсах, вернисажах, в галереи надо пытаться зайти.
Есть еще интернет. У меня работы пока не очень хорошо через него продаются, хотя пару раз покупатели приходили ко мне из Сети. Но тут ситуация усложняется еще и тем, что многие соцсети заблокированы. Можно попробовать и через «ВКонтакте» продвигать себя и работы. У меня лично не очень много опыта в таком продвижении, поэтому я, наверное, буду сотрудничать с эсэмэмщиком. Потому что интернет и соцсети — это очень хороший инструмент для продажи картин. Опять же не у каждого художника есть возможность выставляться. Да и организаторы не всех берут, а интернет дает реальную возможность совершенно бесплатно найти своего зрителя.
Наталья Кальянова
— Насколько российское сообщество художников интегрировано в мировое искусство?
— Это хороший и важный вопрос. Конечно, в связи с событиями последних двух лет все усложнилось, но наши художники продолжают ездить на выставки за границу, в том числе в европейские страны. Те, кто успешны здесь, так же успешно выставляются и продаются за границей. Мне кажется, нет никакой культуры отмены. Тем более искусство невозможно отменить. Художники, музыканты, писатели творили, творят и будут творить во все времена. Российское искусство по-прежнему востребовано по всему миру. К слову, для российских художников появились и новые рынки. Сейчас вот в тренде Дубай, там много коллекционеров: тех, кто любит искусство и имеет возможность покупать картины.
— Развитие современных технологий, таких как NFT, нейросети, ИИ, бросает новые вызовы людям искусства. Насколько серьезной может быть угроза для творческих людей?
— Учитывая то, что у меня большой опыт работы в IT-корпорации, я всячески приветствую новые технологии. И не считаю, что новые технологии могут каким-то образом заместить реальное искусство. Думаю, что люди могут распорядиться технологиями надлежащим образом. Потому что этот глобальный прорыв сейчас везде: и в технологиях, и в медицине, и в генетике. Но никому ведь в голову не приходит останавливать их развитие в этих сферах. Цифровое искусство просто найдет свою нишу, но никак не вытеснит реальную живопись. Более того, нейросети могут стать новым инструментом в руках художников. И кто-то, наверняка, сможет соединить реальное творчество с цифровым. Ведь искусственный интеллект тоже не стоит на месте. Я наблюдаю за тем, что умеют все эти новые платформы и понимаю, что при их помощи можно сделать вообще все что угодно. Можно ведь вбить туда запрос, например, «хочу картину в стиле Хокни с обнаженной женщиной, бассейном и мужчиной рядом», — и на выходе у тебя будет огромное количество вариантов иллюстраций, которые можно использовать в своих работах или просто для вдохновения. Я лично этим не пользуюсь, но считаю, что все это имеет право на существование и не вижу в этом никакой угрозы для художников.
— А что насчет NFT?
— Это вообще отдельный мир. Прежде чем рассказать подробнее, хочу отметить, что NFT и криптовалюты — совершенно другой рынок, который в корне отличается от рынка реального искусства. Там свои правила игры и свои правила продажи, которые очень сильно отличаются от привычных нам. Хотя бы тем, что сами NFT-картины продаются за криптовалюту. И для работы там необходимо иметь базовые знания о криптовалюте и крипторынке. Есть большое количество площадок и криптобирж, где можно продавать NFT-картины. Процесс этот происходит следующим образом. Автор оцифровывает картину и выставляет ее на продажу на бирже. При этом «живой» оригинал непременно уничтожается, потому что таковы правила NFT. Далее на бирже участники торгов начинают предлагать различную цену за эту цифровую картину. Покупатель при этом надеется, что стоимость этой картины в дальнейшем будет расти, как это происходит с картинами в реальном мире. Вот тут есть сходство, потому что цифровая картина, как и реальная, представляет собой инвестицию для ее покупателя. Я сама пока не продавала свои работы в цифровом виде, но всегда открыта новому и не исключаю, что все-таки попробую. Кажется, что это еще один альтернативный способ распространения и продажи искусства.
Наталья Кальянова. Pose#6 (Поза#6)
— Вы также совместно с IT-компаниями разрабатываете платформу на основе искусственного интеллекта, которая помогает повысить экспертность в искусстве и позволяет людям научиться различать реальные картины от картин, созданных AI. В чем заключается ваша роль в этом проекте?
— Изначально создание такой платформы было моей идеей. И я ее начала обсуждать с разными разработчиками, которые поддержали начинание. Суть в том, чтобы создать образовательный проект с сервисом, который позволял бы понять кем создана картина — художником или искусственным интеллектом. Я в рамках проекта занимаюсь тем, что привлекаю арт-сообщество в лице экспертов, искусствоведов и художников, которые помогают разработчикам с определением параметров реальных работ и картин, созданных AI. Нечто подобное с текстами уже сделал OpenAI, у них есть сервис, который позволяет определить, создан текст человеком или искусственным интеллектом. В текущих условиях, когда мы видим, как происходят забастовки сценаристов и редакторов из-за риска замены искусственным интеллектом их ремесленного труда, создание подобного сервиса кажется как никогда актуальным. Ведь умение человека думать, размышлять, чувствовать и творить невозможно заменить искусственным интеллектом. Однако, чтобы чувствовать и понимать эту разницу, необходимо обладать определенным багажом знаний и опытом. И вот здесь на помощь и могут приходить сервисы вроде нашего. Для меня это в первую очередь образовательный проект, который позволит пользователю не только отличить реальную картину от созданной искусственным интеллектом, но и научит разбираться в искусстве, отличать стили и жанры. Важно людям дать понять, что даже ремесло никуда не уйдет, а уж искусство тем более. Искусственный интеллект никогда не сможет полностью заменить человека в этих областях деятельности.
— Насколько нам известно, вы недавно запустили курс арт-терапии? На кого она рассчитана и кому призвана помочь?
— Любое творческое самовыражение — это не только способ нести в мир что-то новое, но и возможность узнать себя: своего рода психологическая терапия. Многие офисные работники, к сожалению, страдают выгоранием. У них наступает некий профессиональный тупик, усталость от рутины и нехватка времени. Курс арт-терапии, который я разработала, должен помочь людям отойти от самовыгорания и выйти из этого тупика. Совершенно необязательно бросать карьеру, как это сделала я. Можно ведь совмещать работу с таким хобби, заниматься творчеством в свое удовольствие, чтобы хотя бы на время забыть о «таргетах» и KPI, немного расслабиться и найти себя нового. Собственно, в рамках арт-терапии я проводила лекции для сотрудников в офисах крупных российских компаний. А сейчас планирую еще и записать видеокурс.
— Каким своим достижением вы больше всего гордитесь? И какие новые задачи ставите перед собой?
— Честно говоря, я горжусь всеми проектами, которые делала. Нет какого-то отдельного любимого детища. Я очень рада, что мои работы востребованы и пользуются спросом. Хотелось бы в дальнейшем только расширяться. В планах творить дальше и по возможности не бросать свои проекты, в том числе и образовательные. Хочется еще попробовать издать книгу о том, как я ушла из IT и стала художником, и в ней рассказать о том, как не бояться изменить свою жизнь.
