Вспоминаем творчество Владимира Меньшова. Режиссеру исполнилось бы 85 лет

Владимир Меньшов в 1965 году окончил актерский факультет Школы-студии МХАТ имени В. Немировича-Данченко, в 1970 году — аспирантуру при кафедре режиссуры во ВГИКе. Тогда же начал сниматься в кино, а в 1976 году состоялась премьера его дебютной режиссерской работы — фильма «Розыгрыш».

В 1979 году на экраны вышла культовая лента «Москва слезам не верит», которая была удостоена премии «Оскар». Затем Меньшов снял «Любовь и голуби» (1984), «Ширли-Мырли» (1995) и другие ставшие народными фильмы. В качестве актера он появлялся в таких картинах и сериалах, как «Брежнев», «Ночной дозор», «Ликвидация», «Каникулы строгого режима», «Высоцкий. Четыре часа настоящей жизни», «Легенда номер 17», «Везет».

«Я выскочил из ее гримерки, и на мою беду как раз по коридору «Мосфильма» шел Владимир Валентинович. И я ему крикнул: «Вы не любите меня». Он мне потом рассказывал, что когда услышал это, то подумал, что я сошел с ума — переработал. Меньшов тогда упал на колени и стал мне подыгрывать, как настоящий артист. Владимир Валентинович пополз к моим ногам, обнял их и сказал: «Я тебя люблю! Ну как мне доказать свою любовь?» — вспоминал Гаркалин.

«Жили в разных общежитиях. Я смеюсь: непонятно, как у нас родился ребенок. Жили врозь, а дети были — это тот случай. Общежития длились очень долго... Да, это очень утомляет — бездомье, безденежье, студенческий быт. Да и обиды все равно накапливаются. Тогда, когда решился жилищный вопрос, мне дали квартиру, а Володя начал сниматься и могли появиться деньги, мы решили расстаться. «Дошло до края»... Дело не в деньгах и даже не в быте, потому что очень долго в безденежье и в неустроенном быте мы были счастливы. Просто в какой-то момент мы поняли, что дальше невозможно быть вместе, слишком много трений... И подумали, что врозь нам будет легче», — рассказывала вдова режиссера Вера Алентова.

«Началось все с того, что Меньшов снимался в Орле, а мы собирались на гастроли с Юленькой. Володя дал мне телеграмму: когда будете проезжать мимо Орла, дай мне знать, я приду вас встречу». Но я, конечно, и не подумала дать телеграмму! Мы были в очень хороших отношениях, но никаких нам лишних встреч не нужно, считала я. А когда мы встали в Орле на остановке, Юля, глядя в окно, сказала: «А здесь мой папочка». И я поняла впервые, что вообще-то нас трое. И у меня встал ком в горле. Я подумала: «Господи, Боже мой, это ведь я не знаю, что такое папа и зачем он нужен, а для нее, наверное, папа важен так же, как и мама». А дальше... Мы, когда были еще вместе, в разлуке писали друг другу каждый день письма. Они остались у меня. Володя попросил те из них, где он писал о Михаиле Ильиче Ромме. Это было нужно для статьи. Я перечитала эти письма и послала их Володе. Но окунулась в ту атмосферу горячей любви, когда мы писали друг другу. И, думаю, что и он окунулся в нее же…»

Мы прожили 50 лет вместе, отпраздновали золотую свадьбу. Стало ли легко? Нет, конечно. Благости между такими людьми, как мы, наверное, достичь невозможно. У нас все равно все очень шумно. Мы громко обсуждаем и часто бываем не согласны друг с другом. Но в главном направлении мы, естественно, идем вместе. Очень часто бывает: Володя еще не спросил, но я могу ответить, потому что я знаю, что он хотел спросить. Часто заговариваем одновременно. Даже стали похожи внешне. У меня есть фотография. Мы сидим, смотрим в одну сторону. И это два абсолютно одинаковых лица!» — заключила народная артистка России.

«С уходом родителей понимаешь, что так тебя больше никто никогда любить не будет. Это очень больно. Отчасти я всю жизнь добивалась их любви, но только отчасти. Сейчас больше родителей понимаю, гораздо больше прощаю. Я была довольно успешна в попытках вытребовать эту любовь, свою положенную долю. Что касается папы, когда-то не видела этой любви, не понимала ее, хотя она присутствовала всегда. Мне не доставалось внешних его выражений, зато доставалось много требовательности.

Взаимное движение навстречу состоялось в полной мере. Особенно в последние годы. Он все время благодарил меня за какие-то вещи и максимально подчеркивал, как я много для него значу. Повторял: «Какое счастье, что у нас есть Юля!» — рассказывала дочь режиссера Юлия Меньшова в интервью Ирине Шихман (решением Минюста признана иноагентом) для YouTube-канала «А поговорить? ..».

«Когда я пришла к Меньшову, он меня спросил: «Ну как вам?» — «У меня такое ощущение, что я только одна знаю, как надо играть этого персонажа». Мы сняли картину, но кинематографистам не понравился этот фильм категорически, в отличие от зрителей: стояли огромные очереди в Москве, от кинотеатра. Я была рада, что могу достать родителям билет, — возможно это было, поскольку ты участник этого произведения», — рассказала Муравьева.

«И вдруг мы слышим, что «Москва слезам не верит» берут на премию «Оскар». Все сразу сказали, что это очень плохая идея, и даже решили, что специально американцы взяли самую худшую картину на «Мосфильме», чтобы еще раз ткнуть наш Советский Союз, что он такой бездарный и плохой. Вот такое было понятие о выдвижении нашего фильма на «Оскар». В итоге премию дали. Меньшова там не было, вышел на сцену наш посольский человек и получил эту статуэтку», — вспоминала актриса.

«Режиссер Владимир Меньшов, пока не доведет партитуру фильма до абсолютной чистоты, где не фальшивит ни один инструмент, мучает нас, себя. Порой в первый же съемочный день очень трудно встроиться в середину картины, в самый разгар отношений. Это не театр. И надо быть готовым в первом же кадре играть смерть-финал, еще не сыграв ни одного кадра начала или середины роли. Первый кадр (это середина моей роли) — мы с Васей (герой актера Александра Михайлова) выходим из бара вдребезги пьяные и поем на весь пляж «Надежду». Раз дубль — не то. Два — еще больше не то. И все не то, не то, не то... Притихли мы с Михайловым. С ним еще едва знакомы. Живьем видим друг друга впервые.

Вокруг стоят любопытные отдыхающие. Они разочарованы — что тут такого трудного? Прикинуться пьяным, пошататься и спеть… Меньшов как ненормальный бегает по гальке, не чувствуя, что брюки по колено мокрые. А потом упал на гальку: «Это я, это я виноват! Ничего не могу придумать! Я, я, я ви-но-ват!»

Тут нужен абзац. Я снималась до этого много. Но чтобы режиссер вот так, открыто, кричал о своей беспомощности… Нет, не помню. Вот что-то из: «Ну-ка, артисты, еще раз», «Ну еще как-нибудь», «Ну вы же артисты!», «Артисты, и не можете сыграть элементарного!», «Милые, а за что ж вам деньги платят?», «Слушайте, чему же вас там учили?» — вот это артистам хорошо знакомо. Есть и другие режиссеры. Но к ним надо попасть. А такое нечасто.

Меньшов полежал-полежал на гальке, посмотрел-посмотрел в небо и как вскочит, как затанцует, как захохочет: «Нашел! Нашел! Понял! Есть! Сюда!» Рабочие быстренько взбили кучу гальки. И я, пьяненькая, по этой гальке, из положения «стоя» сразу в положение «лежа» — шлеп! И вместе с текстом съезжаю прямо в крупный план: «Какие звезды на небе…» Неожиданно и смешно. А главное, «лежа» — оно ведь ближе к «любви»

«Я не умею моментально и резко среагировать на обиду, на какое-то резкое замечание в свой адрес. Я скорее поперхнусь и замру, а потом уже на лестнице придумаю, что нужно было сказать и как ответить», — рассказывал Владимир Меньшов об особенностях своего характера в интервью дочери Юлии.

«Новое, искреннее, ясное и доброе — вот этим бог меня не обделил. Я чувствую новое, я чувствую искренность и я добрый в своих фильмах. Потому что я в самом деле не люблю ставить отрицательных оценок людям, ставить на них крест. И в моих в фильмах в этом смысле отрицательных героев нет. Я никому не выставляю двойки за поведение».

«Талант для меня еще до сих пор в некотором подозрении существует, но уже много подтверждений тому, что я талантливый человек, я видел. Талант для меня — это все вместе, это моя начитанность, мое наблюдение. У меня, возможно, талант психолога, я думаю, что я понимаю людей и их мотивацию...»